- За синие горы, за белый туман, в пещеры и норы уйдет караван...
Древние трабийские горы... древние, седые, холодные. За миллионы лет своего существования большая их часть уже сгладилась, сменила хищные острия пиков на титаническую плавность - будто бы само невыносимое бремя сотен веков вдавило их в Терру, разгладило и наградило непередаваемой атмосферой...
- За быстрые воды уйдем до восхода, за кладом старинным из сказочных стран...
...древность и тяжесть - очень грубо, но именно так, в двух словах, можно описать эту атмосферу. Чтобы понять ее - надо побывать там. Дело того стоит. Назвать романтикой это чувство гор язык не повернется, чем-то приятным - тоже. Возможно, по-своему притягательным? Да нет. Горы никого не притягивают. Им все равно...
- Волшебники-гномы! В минувшие дни искусно металлы ковали они...
Да, людское воображение часто населяло эти странные места разными волшебными племенами и народами. Может быть, просто для того, чтобы придать этой давящей тяжести гор хоть малейший оттенок чего-то человеческого, теплого, привычного, преходящего... живого? Кто знает.
- Сапфиры, алмазы, рубины, топазы, хранили они и гранили они...
Поздней осенью же, в пору пронизывающих ветров, туманов, наступающего холода, слякоти, промозглости и увядания, давящая атмосфера трабийских кряжей проявлялась полностью, самой сутью. Зелень листвы или белизна снега способна сгладить впечатления, отвлечь от самого главного и рассеять внимание. Осень же - не скрывает, не сглаживает и не украшает. Она умирает, напоследок показывая истину. Истинную суть и цвет этих мест - серость.
- ...За синие горы, где мрак и снега, куда не ступала людская нога...
По холмам, по долам, по лесам и лугам, в сторону гор, уходя все дальше от цивилизации, шел твердым шагом путник. Вернее - паломник. Если приглядеться к этой небольшой фигурке, можно было с удивлением обнаружить, что в такую глушь в одиночку шагает едва ли не ребенок - паренек в районе четырнадцати лет. Скромного роста, но при объемном рюкзаке, закутанный в плащ-палатку, кажется, не по размеру, он шагал куда-то и напевал под нос старую-старую, вычитанную в какой-то книжке песенку.
Он в полной мере испытывал на себе депрессивное, подавляющее влияние местности. Но, кажется, существенного эффекта это влияние на него не оказывало, судя по умеренной бодрости шага и мелькающей на губах слабой, почти неразличимой, но - улыбке.
- За быстрые воды уйдем до восхода, чтоб золото наше отнять у врага...
Песня закончилась. Путь продолжался...